(отрывок из романа)
Вчера ночью смотрела фильм. Вообщем - то, бредятина страшная, «№ 23» называется. С Джимом Керри в главной роли. Нетипичная для него роль, совсем не комедийная. Но, вроде справился. Потому что после этого сеанса ночью кошмары достали.
Утром мне нужно было съездить на рынок за продуктами. Я жила с бабушкой, которая уже не выходила из дому.
Мать свою я не помню, отца не знаю. Меня вырастили дед с бабкой. Дедушка уже пять лет, как отправился в мир иной. Бабушка болеет, а я мучаюсь вместе с ней.
Больше родственников у нас нет, кроме дядьки Василия. Но мы с ним не видимся. Деньги он, правда, дает нам. Присылает. Бабушка позвонит ему по телефону, скажет строгим голосом: «Ты не забыл о нас, Василий? Нам деньги нужны!» И все. Больше ни слова. Но деньги приходят.
По-моему, бабушка и дедушка мои начисто лишены родительских чувств. О дочке и вспоминать не хотят, а сына видеть не желают. Ну, о сыне то понятно. Видела я этого Василия – мерзкий тип, да еще и ворюга несусветный. Ну да, а то откуда у него такой дворец. Особняк княжеский, а семьи нету. Я была там пару раз (бабушка посылала за деньгами) и оба раза заставала его за жратвой. Стол там прямо ломится, а он сидит за ним и в одиночку жрет. Толстый такой… а на стене портрет свой повесил, где он молодой да стройный. Но, всеравно, омерзительный. Вроде ничего плохого он мне не сделал, а я его ненавижу, ну… вот как таракана на кухонном столе. Наверное, от бабушки передалось.
Я не улавливаю, как старики меня то терпели… Даже не били никогда… но и не ласкали. Брезгливость у них какая-то к детям.
Я когда выросла уже, об этом часто задумываться стала. Особенно когда студенткой была. «Что это у людей за изьян такой – отсутствие родительских чувств?» Но так ничего толком и не поняла. Скорей всего, это связано с какими-то психологическими травмами. Может быть, в детстве… Только странно, что у обоих: и у деда, и у бабки.
Да… ну, так вот, пошла я на рынок. Когда подходила к воротам, меня обогнал парень в красной майке. Я задумчиво посмотрела ему в спину и вдруг аж чуть не подпрыгнула: у парня на спине красовались большие цифры – 23. Я в смятении замедлила шаг, и мысли кубарем покатились в мистическую пропасть. Но минут через пять я взяла себя в руки, обозвав впечатлительной дурой.
А когда возвращалась домой, на полдороге чуть под авто не попала, потому что вдруг вспомнила, что мне 23 года. Стала, как вкопанная посреди проезжей части и только от оглушительного сигнала очнувшись, бросилась прочь с дороги. Вдогонку неслось « мат-перемат».
«Не удивлюсь, если на этом сегодня не кончится!.. Слишком уж всё явно ненормально…»
Какой-то подозрительный червячок из области предчувствий закопошился у самого сердца. И оно болезненно заныло.
Я угрюмо поплелась к дому.
*
В городке Н. громких происшествий было раз в пятилетку. Поэтому сегодняшнее подняло на уши всю милицию.
Домработница нашла утром своего хозяина мертвым. По её словам, мужик никогда не болел и был здоров, как бык. Труп лежал возле стола, сервированного на двоих. Кто был гостем одинокого хозяина, служанка не знала. Она приходила по утрам и после обеда шла домой. А загадочное происшествие, видимо, имело место во время ужина.
Оперативная группа внимательно обследовала роскошное жилище: вся обстановка дома была в идеальном порядке. Никакой пропажи вещей служанка не заметила.
На теле мертвого не было следов насилия. Может, просто сердечный удар какой… Вот еще экспертиза скажет свое слово.
Но экспертиза выдала кое-что интересное: на втором стакане не было никаких отпечатков, а на стенках стакана, что ближе к покойнику, были обнаружены следы яда. К тому же, довольно редкое химическое соединение, без вкуса и запаха, которое в готовом виде нигде практически не используется и купить его невозможно. Разве что приготовит хороший специалист по заказу. Так обьяснил эксперт.
Медицинское вскрытие подтвердило наличие яда в организме покойного.
После этих заключений оперативники засуетились. Гусев Иван забрал на изучение бумаги из выдвижного ящика письменного стола, а Андрей занялся расспросами соседей и поиском родственников.
Среди бумаг ничего интересного не оказалось. Разве что один листик какой-то непонятный, похож на список фамилий с разными наборами цифр напротив каждой.
Андрей выяснил, что покойный Василий Ломкина ни с кем не общался и соседи ничего сказать о нем не могли. Из своего «поместья» он выходил редко и не иначе, как на автомобиле. К нему тоже никто не ходил. Пару раз только видели племянницу, которая заходила не больше, чем минут на десять.
-А вчера вечером вы никого не заметили? Никто его не посещал? – расспрашивал Андрей словоохотливую тетку, которая готова была болтать без умолку, да всё не по делу.
-А погоди-ка, - вдруг задумалась тетка, - чуть не забыла, ей Богу! Да! Вчера у него кто-то был… точно! Женщина… молодая!
-Неужели? – оживился парень и расстегнул пуговку у шеи. – А - ну ка, расскажите поподробней, какая она из себя?
-Да темно было, что ты! Ничего не видно уже было!
-Но как же вы говорите, что молодая? – возмутился Андрей, сверкая на женщину своими черными глазищами.
-Ну я ж заметила, что стройная! И шустрая…
-А как же она вошла? Кто ей открыл калитку?
-Кто! Да сам и открыл… а кто ж еще!?
-Угу… - прогудел опер, задумчиво вороша свою темную гриву. А про себя подумал: «Значит, знал, кому открывал…»
Выяснить о родственниках было нетрудно. В этом же городе жили его племянница с бабушкой. То есть, с матерью самого Василия. Но они фактически не общались. Еще была у него сестра, которая в юности бросила на родителей своего ребенка и уехала с концами. За все время от нее не было ни слуху, ни духу. Много лет. Вот и все родственники.
-Ну, что там у тебя? – спросил скучным голосом Гусев, отодвигая бумаги. – У меня практически ничего…
-Вчера вечером у него в гостях была молодая женщина! – торжественно объявил Андрей.
-Да ты что?! Кто такая?
-Не больно радуйся. Это все, что мне известно.
Андрей пересказал все, что удалось выяснить.
-Да… зацепиться не за что… Слушай, кто у нас есть? Домработница, бабушка и племянница… домработница – нестройная и немолодая, бабушка – тем паче… а племянница?
Иван вопросительно взглянул на коллегу.
-Племянницы не было дома. На работе она. Так что, я ее не видел. Скоро она должна зайти к нам. Я звонил к ней на работу. Вот и увидим, стройная или нет…
-А где она работает?
-На заводе. Химиком.
Андрей вдруг застыл и уставился на друга. Иван понимающе кивнул:
-Помнишь, что эксперт сказал? Что яд мог приготовить только специалист?..
-Кстати, племянница является заинтересованным лицом. На нее составлено завещание. Да… осталось выяснить, есть ли у нее алиби!..
-Да хоть и нет алиби… все эти улики косвенны…
-Но это уже зацепка! Слушай, - вдруг улыбнулся Андрей, - а знаешь, как девку зовут? Не поверишь – Индия!
-Ха!.. Почему не Африка?
-Вот и я думаю…
В дверь кабинета постучали.
-Войдите! – громко сказал Иван.
Дверь открылась и на пороге показалась стройная девушка.
Оперативники уставились на нее с нескрываемым удивлением и растерянностью.
*
Я предчувствовала. Теперь уже с полной уверенностью могу это сказать. Что-то должно было случиться. Да еще это число 23… неужели это происходит со мной?
Я только пришла на работу, как мне позвонили из милиции и сообщили о смерти Василия. Просили зайти в отделение немедленно для дачи показаний. Я спросила:
-А почему милиция? Его что, кто-то убил?
Оперативник замолчал на секунду, а потом ответил:
-Вот это мы и выясняем.
Когда я вошла в кабинет, они уставились на меня, как идиоты, и даже дар речи потеряли. Надо же, кого туда на работу берут! Совсем не умеют себя контролировать. Я, конечно, привыкла, такая реакция часто сопровождает моё появление. Поэтому первой начала разговор:
-Что вы смотрите? Вам что-то не нравится? Что-то не так?
Чернявый первым удосужился выдавить из себя:
-Вы?..
-Да, я – Ломкина Индия. Прибыла по вашему приказанию.
-Садитесь, пожалуйста. Гм…
Я села напротив и уставилась на него. Задавая вопросы, он старался избегать моего прямого взгляда.
-Так… извините… Индия…
Я видела, что ему было трудно произнести мое имя. Как будто он не верил, что оно настоящее… думал, наверное, что кто-то подшутил над ним.
-Да, я вас слушаю.
Дальше пошел нудный допрос. Пока я не поняла, к чему они клонят.
-Слушайте, - сказала я с возмущением, - вы хотите меня в чем-то обвинить?
-Девушка, пока что вы единственное заинтересованное лицо, у которого, к тому же, нет алиби. Понимаете?
-Я не знала, что он составил на меня завещание!
-Ну, всеравно, наследство отошло бы к вам с бабушкой. Других родственников ведь нет.
-Где-то есть его сестра.
-Ну, по нашим сведениям, там и на троих хватило бы с лихвой… Против вас еще тот факт, что вы – химик.
-А это еще к чему?
-Ваш дядюшка был отравлен ядом, который не существует в природе в готовом виде. Это сложное химическое соединение, которое мог бы составить только специалист вашего профиля.
-Но Василий тоже по профессии химик! Может, он сам решил покончить с собой?!
-Он химик? – удивленно спросил скуластый Иван Гусев. – Спасибо за информацию. Мы проверим. Хотя это ничего не меняет. С какой стати ему себя убивать? К тому же, стол был сервирован на двоих.
-Вот как… - призадумалась я. И вдруг, сама не знаю с чего, выпалила: «А что – там были мои отпечатки?»
Оперативники переглянулись. Потом чернявый медленно проговорил, не сводя с меня взгляда:
-Отпечатки на посуде были тщательно стерты…
Тут я поняла, что допустила оплошность. Заданный мною простой вопрос сейчас сыграл не в мою пользу. «Впредь нужно быть осторожней,» - подумала я, а вслух сказала:
-Может, это инсценировка… может, он решил умереть, а перед смертью решил нам нагадить… он рассчитал, что все стрелки укажут на меня!
Те двое одновременно улыбнулись.
-Девушка, - сказал Гусев, - вам надо детективы сочинять! …соседи накануне вечером видели, что к нему приходила молодая стройная женщина! А у вас на этот вечер нет алиби!
-Ладно, - сказала я, - и что, эта женщина была похожа на меня?
-Этого они не могут сказать, потому что было темно…
-Я хоть и не специалист, - сказала я, - но знаю, что всего этого недостаточно, чтобы меня обвинить…
-Пока что – да, - многозначительно проговорил опер, - делая ударение на первом слове. Но это «пока что» может тянуться бесконечно долго, и все это время вы никак не сможете получить богатое наследство… потому что вы – подозреваемая…
-Далось мне это наследство, - возмущенно ответила я. – Я его никогда и не хотела.
Они с большим сомнением посмотрели на меня и, наконец, отпустили, взяв подписку о невыезде.
Я вышла из отделения и решив не возвращаться сегодня на работу, пошла бродить по городу. Я не могла понять, с чего это всё на меня свалилось? «Неужели число 23?» - мелькнула дурацкая мысль.
Я тут же отогнала её. Вместо этого я задумалась о том, с чего бы это Василию вздумалось травиться? Невозможно было предположить, что его кто-то убил. Даже меня он впускал в дом после многих предосторожностей. Нет, он слишком дорожил своим животом, чтобы так по глупому оплошать… Да и сам себя… вряд ли.
Если и вправду к нему кто-то приходил, то кто это мог быть? …Молодая и стройная… в темноте. А, может, и не молодая? Разве в темноте такое определишь? Одни догадки… Ну кого? Кого он мог впустить? Неужели этот мешок сала интересовался женщинами? Поразительно… И почему менты эту версию не развивают? Конечно, легче на меня всё свалить…
«Так, хватит, нужно действовать, - встрепенулась я, и решила взять в оборот бабушку. – Я её сейчас выпытаю. Пускай рассказывает всё, что знает о нем. Если не хочет, чтобы меня в тюрьму запрятали.»
Бабка моя была хоть и дряхлая, но соображала ловко и быстро. Она выслушала мой рассказ о допросе очень внимательно.
-Не знаю, - наконец подала свой тихий голос, - ничего не знаю… Он всю жизнь с юности пропадал незнамо где… лет сорок мы о нем ничего не знали. Думали, что и в живых его нет. А лет шесть назад появился… отстроил свой замок и живет, как затворник. Я о нем ничего не знаю… только то, что с детства подлый был и неуправляемый. Словно не наш ребенок. Мы со стариком одно время так и думали… что нам в роддоме дитя подменили!
Бабушка отвернулась к стенке и умолкла. Я подумала, что, может, она плачет. Да боится, чтобы я не заметила.
-А ты не бойся, Инди… не за что тебя сажать, это любому понятно… - наконец опять заговорила она.
-Ба, они давят на то, что у меня нет алиби. Понимаешь, твое показание не имеет веса. Типа ты заинтересованное лицо, родственница моя, и будешь врать, чтобы меня выгородить…
В эту минуту зазвенел дверной звонок. Я подумала, что опять из милиции, но это оказалась дядькина служанка. Она принесла нам ключи от его дома и от калитки.
-Возьмите ключи, - сказала она. – Мне ж они больше не нужны, а вы родственники.
-Правильно, - сказала я. – Спасибо, что принесли.
-Да не за что…
Она повернулась и медленно пошла прочь.
-Кто приходил? – спросила бабушка.
-Да… соседка. Спрашивала, есть ли у нас электричество. У них там какая-то авария, - быстро соврала я, пряча ключи в карман.
*
-Знаешь, Андрей, мне кажется, этот список надо проверить. Здесь, оказывается, только женщины… набор цифр напротив каждой разный, что это значит, непонятно… но имена и фамилии совершенно обычны. Может, кто-то из этого списка к нему и приходил?..
-Да, я думаю, стоит… Эта Индейка, чувствую, здесь ни при чем…
-Ха-ха-ха! – захохотал Иван. – Слушай, я прямо опешил, как её увидел! Никогда не встречал такого уродливого женского лица!
-Точно… это что-то неописуемое. Она настолько страшна, что даже завораживает. Я бы сказал, что её уродство граничит с какой-то страшной дьявольской красотой…
-Во-во! Что-то такое! И непонятно, что в этом лице именно некрасиво! Какое-то оно перекошенное, что ли… черты даже не запоминаются. Баба Яга в молодости, наверное, была покрасивше!
-Но когда она начинает говорить, неприятное впечатление скрадывается! Ты не заметил?
-Да, даже красивой начинает казаться!..
Парни залились хохотом. На столе зазвенел телефон.
-Алло! Да, я слушаю, Лёша! Что? – лицо Андрея выразило крайнее удивление. – По-о-нял… а ты можешь распечатку принести? Будь добр!
Он повернулся к Ивану и объявил новость: « Лёха нашел все эти фамилии и имена среди безвести пропавших! Все пропали много лет назад и так и не были найдены…»
Дверь кабинета открылась и вошел Лёша с бумагами. Тоненький молодой парень в ярком свитере и невообразимо модных кроссовках.
-Вот, ребята, здесь все, что удалось найти. Это были молодые женщины, совершенно обычного образа жизни, как будто. Из разных городов, но из одной области.
-Так-так-так… начинается работа. Придется посетить все эти места… Вроде потеплело, - промурлыкал Иван задумчиво. Он всегда так «мурлыкал», когда чувствовал приближение охоты.
*
Ключ этот я утаила от бабки как-то подсознательно. Потому что у меня вначале не было намерения посещать дядькин дом. Но, как только я увидела этот ключ, моё подсознание без меня мгновенно всё решило и спрятало ключ в карман.
Я подумала, что смогу найти там что-нибудь интересное, какие-то доказательства в мою защиту, следы преступницы… или преступника. А что, ведь мужик вполне мог переодеться в бабу для того, чтобы сбить с толку следствие… Я представила себе, как под покровом тьмы этот переодетый тип пробирается к дому, как звонит у калитки… как они разговаривают через домофон… Вариантов – море, а эти ленивые менты вцепились в меня… ведь я – рядом! И ходить никуда не надо. Мне было очень обидно, хоть я и привыкла к несправедливости…
Я решила идти прямо сегодня. Время не ждет. Меня могут посадить. Нужно искать настоящего преступника.
Я сказала бабушке, что схожу сегодня в кинотеатр, и в восемь часов вечера вышла из дому. В эту осеннюю пору было уже довольно темно на улице. Ветер швырял охапками желтых листьев, пронизывая моё тонкое пальтишко струями холодного воздуха.
Позади меня двигалась шумная группа молодых ребят. Вдруг они притихли. «Наверное, заметили меня. Сейчас начнут приставать.»
Действительно, окликнули. Пока довольно вежливо. Я рассчитала расстояние до ближайшего фонаря и немного замедлила шаг. Почти у самого фонаря они меня догнали, выкрикивая всё более грубо. Я остановилась. Потом медленно повернулась, попадая лицом в яркий луч фонаря.
-Ребята, вы меня звали? – спросила я наивным голосом.
Ребята шарахнулись и молча прошли мимо. Никто даже не оглянулся. «Очень полезно иногда быть уродиной,» - подумала я с грустным торжеством победителя.
Над некрасивыми девченками часто насмехаются, подшучивают. Но надо мной – никогда. Боятся. Я внушаю страх. Наверное, похожа на настоящую ведьму.
А в душе я такая же, как и все. И тоже хочу счастья. Только не было его у меня и никогда не будет. Я давно это поняла и ни на что не надеюсь. Только мечтаю… В мечтах я вижу себя такой красивой. Вроде иду по улице, а мне навстречу все улыбаются… а потом я встречаю красивого доброго парня с голубыми глазами и он в меня влюбляется. Мы встречаемся, женимся, у нас – красивые, весёлые детки…
Вот такие мечты… Я даже придумала, что в иной реальности всё это действительно существует: другая Я и моя другая жизнь.
Но вот и цель. Я у калитки. Пытаюсь открыть. Сердце стучит неровно, замирает. Калитка открывается очень легко, без скрипа, и я осторожно прикрываю её за собой. Собак у Василия не было. Видать, не любил животных. Даже кота не держал. Ужас, как он так жил?! Совершенно один!
Я бы так не смогла. У меня и кот есть и собака. Я их очень люблю. И они меня любят. Красота человеческого лица их не волнует, наверное. Они в душу смотрят…
Я никогда не видела всех комнат в доме. Дальше гостиной не бывала. И сейчас была просто потрясена – с какой роскошью и вкусом был устроен дом! Я даже забыла сначала, зачем я сюда пришла. Вспомнила только в кабинете.
-Ага, сейчас проверим, чем ты занимался здесь… с кем ты общался? – подумала я, включая компьютер.
По всему видать, Василий не уставал посещать порносайты. Это меня почему-то сильно удивило. Вот как обманчива бывает внешность.
В закладках были всякие химические журналы, энциклопедии, сайты поп-звезд… вот если бы в почтовый ящик войти!.. Попробовать угадать пароль?..
Целый час я подставляла слова, которые, по моему мнению, мог использовать Василий. Но ничего не получалось.
Разуверившись окончательно, что смогу что-то сделать, я тупо уставилась на монитор и не напрягая уже извилин, как-то играючись, написала свое имя. Потом так же, без никаких мыслей нажала «войти».
Ящик открылся. Я сначала даже не поняла, что произошло. Но, когда до меня дошло, что он использовал моё имя, как пароль, я впала в такой ступор… мысли смешались, а на душе стало так гадко. Я думала, что он вспоминал о моем существовании только два раза в жизни, когда я приходила за деньгами. Он тогда сказал бабушке по телефону, что перешлет деньги попозже. Но если нам очень надо, «то пусть племянница придет ко мне домой».
Я вспомнила, как он среагировал на мое появление. Он не испугался, как все, не отвел глаза в сторону, а прямо так и впился взглядом в моё лицо. Я помню, как мне стало от этого гадко. Аж затошнило. Сейчас, вспоминая это, я могу сказать, что выражал его взгляд. Сладострастие.
Господи, да он был настоящий извращенец… крайнего толка.
Я тогда смогла сбросить с себя какое-то непонятное оцепенение и грубо сказала:
-Хватит пялиться! Я сюда не за этим пришла.
Он удовлетворенно захохотал, как будто ему сказали комплимент. Взял на столе конверт и протянул мне.
Он стоял довольно далеко – метра за три. Я подошла, быстро взяла конверт и пошла к дверям. Он так и не сказал мне ни слова.
Моё поведение было очень невежливым, но я вела себя так словно по наитию… что-то непреодолимо толкало меня на грубость.
Но вот ящик открыт.
«Приезжай немедленно. Он умирает. Я ни за что не отвечаю.»
Это сообщение я прочитала в одном единственном письме, находящемся в ящике. Подписи не было. Ничего не было. Только обратный адрес. И дата – день накануне смерти.
Но и это было большой удачей. Так мне показалось. Теперь я могу написать по этому адресу.
Только о чём? О смерти Василия? Но…а если, узнав о его смерти, этот Неизвестный вообще уйдёт на дно?.. кто его знает, что их связывало и кто там при смерти? А что, если ответить от имени Василия?
Это можно… рискнём.
«Напиши подробней, что с ним». Я написала это короткое предложение и, волнуясь, нажала «Отправить». Вышла из почты, ещё раз прочитала логин, и настроилась тихонько выбираться из дома.
*
Женщина Ольга Даркова из списка Василия Ломкина пропала без вести три года назад. Это была дата, наиболее близкая к нашему времени.
Иван уехал в командировку в город С. на следующий же день. Нужно было опросить родственников, друзей, соседей женщины.
Как выяснилось, из родственников у Дарковой оставалась ещё только старая больная мать. Жила в однокомнатной квартире. Очень скромно и одиноко.
Иван долго стучал и звонил, пока, наконец, услышал шорох за дверью.
-Кто там? – послышался слабый старческий голос.
-Откройте, пожалуйста. Это из милиции.
-…Я не вызывала, - после долгого молчания раздался логичный ответ.
Иван ухмыльнулся, отдав должное сообразительности старушки.
-Я хотел бы поговорить с вами о вашей дочери Ольге.
-Уже говорили…
-Понимаете, я из другого города. Мы обнаружили следы вашей дочери… нам нужно поговорить. Может, выясним что-то новое. Ведь всякое бывает…
-Покажите удостоверение. К глазку…
«Что она там увидит?..» - подумал Иван, но приблизил документ к глазку.
С минуту было тихо. Потом дверь медленно отворилась.
Ветхая старушка подозрительно уставилась на парня сквозь треснувшие очки в роговой оправе. Она была маленькая, худая и почти лысая. Цвет кожи у ней был такой, что казалось: там, в комнате, стоит гроб, и она только из него встала.
-Можно войти?
-Проходи…
Она поковыляла тесным коридорчиком к двери в комнату. Иван пошёл следом.
Гроба в комнате не было. Только сильно пропахло лекарствами. Над диваном висел портрет очень красивой белокурой молодой девушки.
Старушка села на диван, а гостю предложила стул посреди комнаты.
-Итак, - начал Иван, - вы – мать Ольги Дарковой? Ульяна Федотовна?
Она молча кивнула. Солнечный луч, пробивающийся сквозь мутные оконные стёкла, скользнул по её бледно-серой блестящей макушке, слегка прикрытой несколькими седыми волосками.
-Ваша дочь предупреждала вас, что собирается куда-то уехать?
-Я уже рассказывала…
-Я очень вас прошу, повторите мне всё, что знаете, что помните. А вдруг, мы её найдём? Может, она жива?
-Она сказала, что нашла хорошую работу и должна уехать в командировку. На два-три дня. Сказала, что взяла аванс и показала мне конверт. «Вот здесь ложу его!» - и сунула в словарь в книжном шкафу. Она не сказала, в какой город едет. И про работу ничего не рассказывала. Обещала после рассказать.
-У неё были друзья, подруги?
-Она никого домой не приводила. Стеснялась нашей бедности.
Старушка жалобно сморщилась и заплакала:
-Это я во всём виновата.
-Как? Почему вы?
-Я не смогла обеспечить свою дочь… с детства эти злыдни её достали… она очень хотела разбогатеть…
-Это она? На портрете?
-Она…
-Очень красива… Наверное, у неё был жених?
Старушка молчала, скорбно склонив голову.
-Вы видели её парня? – не унимался следователь. – Кто он?
-…Я же говорю, что она домой никого не приводила…
-Но, может, рассказывала вам?
-Нет. Незадолго перед тем, как она пропала, я слышала, как она разговаривала по телефону с мужчиной. По имени его назвала… Василием.
-Вот! – обрадовался Иван. – Спасибо вам, что вспомнили, ведь это очень важная информация. А о чём они говорили, не припомните?
-Просто договаривались о встрече… Но я не поняла, где они собирались встретиться, потому что она прикрыла дверь.
-Хм… а что было в том конверте, который она в книжку сунула?
-Деньги. Две тысячи долларов американских.
Женщина опять заплакала:
-Бедная… бедная моя Олечка… она часто мне говорила: «Мамочка, я найду, как заработать много денег! И даже на панель для этого не пойду!» Говорила: «Мы с тобой ещё заживём, мамулечка!» Она была очень хорошая девочка, порядочная…
У Ивана не хватило совести продолжать мучить её воспоминаниями и он стал прощаться:
-Вы позволите, я завтра к вам ещё раз зайду?
Так и не дождавшись вразумительного ответа, вышел, захлопнув дверь. Но уходить не спешил. Подумал, что иногда соседи могут знать больше родителей, и позвонил в правую квартиру.
